Земля без радости [= Книга Эльтары и Аргниста ] - Ник Перумов

А тем временем на улице продолжался бой. Орда не признаёт поражений. Её невозможно победить — только отбросить на какое-то время. Она всё равно вернётся. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра, но вернется.

Командовал Алорт, старший сын Аргниста. Ему повиновались и воины-родовичи, и приведённые Харлагом бойцы. Едва ли Нивен рискнет остаться в этих развалинах, а это значит — нужно расчистить дорогу отхода, когда повезут на санях уцелевшее добро, детей, баб, стариков…

Дромар и Эргаст подоспели вовремя. У них отряды всего по три десятка, но в таком бою каждое копьё на вес золота, как у гномов говаривается. Опытные воины, новоприбывшие сразу смекнули, в чём дело, ударив по Орде с тыла и расчищая самый естественный и короткий путь отхода — дорогу на хутор Аргниста.

Аргнисту повезло. Он добрался до Нивена быстрее, чем трое шустрых ногогрызов в компании с броненосцем и главопастью. Главопасть, самую опасную из всех, рубанул секирой (копье давно сломалось в схватке), броненосцу вогнал меч под складку панциря, ногогрызов же одного за другим прикончил сам Нивен.

— Уф, сосед, ну задал же ты нам работёнки. — Аргнист снял шлем, утирая мокрый лоб. — Защитники-то где?

— Нету их больше, Аргнист, — Нивен хлюпал носом, слова вырывались сдавленные и неразборчивые. — Нету, понимаешь? Обоих. Полегли вмиг. — Он плакал, не стыдясь.

Лицо у Нивена красное, обветренное, морщинистое, а вот бородёнкой он не вышел — реденькая она у него, словно у песчаного гнома. Глаза глубоко посаженные, хитрые, и шрамов на лице куда меньше, чем у Аргниста.

— Полегли вмиг? — поражается Аргнист, вновь надевая железный колпак. — Да как же такое может быть?..

— Может, сосед, может, — Нивен усмехается криво, мёртво, — новая напасть подвалила. Сперва решили — рогачи; ан нет! Руки у них человечьи и силы необычайной. Защитники всё равно с ними покончили, но и сами не выжили!..

— Плохо дело, — медленно произнёс старый сотник.

Дело Нивена и впрямь обстояло хуже не придумаешь. Бросай теперь насиженное место, уводи народ, проси соседей ближних да дальних приютить, не дать сгинуть несчастным… И сам себе тёплый угол ищи, чтобы не под елью сдохнуть… Хотя многие именно это и предпочитали, не снеся позора.

Потому что места у чужих очагов так просто не достаются. Твоих хуторян разбросает по всей округе — туда две семьи, туда три, — больше уже не соберёшь. Войдут в новые кланы, им присягнут на верность. И займутся самой грязной и чёрной работой, какая только есть на хуторах, сменив своих предшественников… Так что золотарю Фрафту недолго отхожие места чистить. Другие желающие найдутся. Потому как зимой в Лесном Пределе ты или на хуторе кроешься, или, извини, воронов собой кормишь, если, конечно, волки раньше не доберутся.

Знает все это Нивен, и потому, хоть бой и выигран, хоть Орда и отброшена — Арталег подоспел с донесением, — плачет он, слёз не утирая. Нищим сидельцем быть ему теперь, и кто знает, останется ли с тобой хоть кто-то, окромя жены…

Аргнист молчит. Говорить сейчас нельзя. Такое горе словами не лечится.

— Созывай своих, — говорит наконец старый сотник. — Всем по домам пора. Не ровен час, сам знаешь…

— Погоди, Аргнист… — Глаза у Нивена сейчас совершенно бешеные, ровно у того, кому на смертном поле сейчас в погибельную атаку идти. — Погоди, сосед! Об одном тебя молю — дай мне до завтра время. Подумать, покумекать, с молодцами моими потолковать. А завтра, ежели что…

— Ты что же, завтра снова красный огонь зажжёшь? — нахмурился Аргнист. — Снова соседей собирать будешь? Смотри, сосед, расплатиться не сможешь! А без моих да Харлаговых парней как ты через леса пройдёшь?!

— Сосед… — Глаза у Нивена кровью налиты, чувствуется — на всё человек сейчас пойдет. — Сосед, Богами Новыми, нас хранящими, Хедином Всесеященным да Ракотом Милостивцем, тебя заклинаю — дай мне до завтра срок и обещай, что, если позову, на помощь придёшь! Невмочь мне в приживалы идти! Лучше уж самому на рогача с голыми руками выйти! Повремени! Дай отсрочку! Быть может, придумаем мы, как без Защитников держаться! Бьём же ведь Орду мы в поле, верхами! Сам ты и бьёшь! Так неужто не в силах мы крепкое место одни отстоять?!

Видать, человек от горя в уме повредился — такое несет. Аргнист только головой покачал.

— О бабах да о детишках подумай, Нивен, — жестко говорит старый сотник. — Не о себе сейчас помысли — о других! Гордость свою смири! Не расплачивайся за неё чужими жизнями! Ребятишек бы пожалел!

— Отказываешься, — шипит Нивен, сжимая кулачищи, а они у него что твои кувалды. — Ну, давай, давай, Аргнист, сын Гортора! То я тебе ещё попомню. Попомню, слышишь?!

Старый сотник только плюнул с досады.

— Видать, сосед, ты и впрямь ума последнего лишился. Делай как знаешь. А я пошел. Сожрут тебя за завтрашний день — на себя самого пеняй.

Аргнист повернулся — и прочь. Арталег — за ним.

— Отче, дозволь спросить?

— Давай спрашивай, — ворчит Аргнист, немилосердно кусая вислый ус.

— Отче, а зачем ты Нивена отговаривал? Пусть бы рискнул. Что, трудно было б нам лишний раз до его хутора сгонять? Вон сегодня потерь нет, только Капроду шею поранило. А так, глядишь, Нивен попробовал бы, а мы потом у него, коли что получится, так переняли бы. А прикончили бы его твари — что ж, значит, на то Хедина высокая воля…

— Да ты что, ягоды волчьей объелся, что ли? — в ярости поворачивается к сыну Аргнист. — В уме ли ты, сыне?! Хутор народа полон! Баб пять десятков! Малолетки, груднички… всех их Орде на прокорм?!

Арталег аж попятился — не ожидал от отца такого. И чего это старому в голову ударило? Какое ему, Арталегу, дело до нивенских? Да пусть они все в распыл пойдут, сытью ордынской сделаются! Лишь бы свой хутор жил. И это главное. Арталег плечами повел, однако же отцу перечить не решился. Голову склонил, руками развел — виноват, мол, по неразумию ляпнул…

Отец и сын вышли из наполовину сожжённого, наполовину размётанного хутора на двор. Все были при деле. И Аргнистовы, и Харлаговы, и Дромаровы с Эргастовыми потрошили туши чудовищ. От неё. Орды распроклятой, тоже порой прибыток случается. Печень рогача — отличное целебное средство: и от живота помогает, и при ранах гниющих. Клыки хоботяры, ежели их истереть и с мёдом липовым пить, при лихорадке первое дело. Ногогрыза панцирь, измельченный, с мелко рубленным лёгким броненосца варенный, очень хорош, когда с юга чёрное поветрие приходит. За такое снадобье в лихие годы, когда болезнь эта по Северному Хьёрварду гуляла, громадные деньги платились. У Аргниста ещё с тех времён увесистый мешок королевских грифонов остался…

Что там за шум?.. А, ну так и есть — Аргнистовы с Дромаровыми двух ногогрызов и броненосца не поделили. Аргнистовы шумят — мы, мол, тут раньше всех были, пока вы там еще баб своих по лавкам мяли, а Дромаровы доказывают, мол, наш наконечник в туше застрял… Ну, с Дромаром-то мы управимся. Пусть доволен будет, что вообще к делёжке допустили…